"Так сильно никогда не волновался". Композитор Олег Ходоско о новом авторском стиле

В детстве он мечтал стать писателем, но судьба связала с музыкой. Сейчас признается, что ни минуты не пожалел об этом, ведь слова, в отличие от музыки, не способны так тонко передавать настроение и душевные переживания. Известному белорусскому композитору лауреату Государственной премии профессору Белорусской государственной академии музыки Олегу Ходоско 21 марта исполняется 60 лет. 9 симфоний, музыка к балетам, спектаклям, кинофильмам, хоровые и камерные произведения. Но он продолжает работать, пожалуй, даже более напряженно, чем раньше, и говорит, что желание экспериментировать, открывать новое и рождать дерзкие идеи с годами только усилилось. Поговорили накануне юбилея с композитором о том, чем привлекает белорусский фольклор, как зритель воспринял его новый авторский стиль и сложно ли исполнять симфонию, написанную для 16-голосного смешанного хора.

16 строчек в партитуре

- Минувший год был для вас очень насыщенным. Какие события в нем вы бы выделили как знаковые?

- Год начался традиционно - с праздничного концерта на церемонии вручения премии "За духовное возрождение", где прозвучало мое произведение "Молитва" из финала музыкального спектакля "Жизнь и смерть Янки Купалы". Оно стало достаточно популярно и не раз звучало на разных площадках, в том числе в филармонии на большом хоровом форуме, где выступали коллективы из Беларуси и России: на сцене стоял хор, а в проходах, на балконах, расположились юные исполнители… Создавалось ощущение, будто находишься внутри самой музыки. Это было потрясение для меня как для автора.

К 90-летию Белорусского союза композиторов, которое отмечали не так давно, закончил написание Восьмой симфонии, ставшей для меня знаковым произведением. Впервые здесь апробировал авторскую технику письма, одну из разновидностей репетитивной техники. И, конечно же, особенным событием стала главная премьера прошлого сезона - "Месса", произведение, также написанное в новой композиторской технике. Правда, если в Восьмой симфонии этот метод применялся к оркестру, то тут - к 16-голосному смешанному хору, что намного сложнее. Вообще для таких больших составов композиторы не писали музыку с XV-XVI веков, когда получил всестороннее развитие один из главных видов многоголосия - полифонический. Музыковеды еще в советские времена писали, что в рамках столь жесткой системы музыка становится "холодной", умозрительной, однако я довел эти повторы до абсолюта, и мне, кажется, удалось добиться эмоциональности и развития.

- Насколько сложно исполнять такие произведения?

- Для артиста хора особых сложностей не существует, а вот перед дирижером-хоровиком задача была поставлена не из легких. Хормейстер почти всегда видит в партитуре две или четыре строчки. А здесь целых 16! Думаю, главный дирижер Госкапеллы имени Ширмы при виде такой практически полновесной симфонической партитуры была весьма озадачена. Тем не менее она провела колоссальную работу, и исполнение получилось блестящим.

"Мне хотелось поэкспериментировать"

- Предполагаю, что вы, впервые вынося авторскую технологию на суд публики, волновались.

- Безусловно. Я пережил немало премьер за свой век, но так сильно никогда не волновался. Прекрасно понимал, что публике больше нравится слушать нечто привычное, а здесь абсолютно новая технология и новое звучание. Тем не менее слушатели очень тепло приняли произведение. Кстати, к этому времени я уже писал Симфонию №2 для смешанного хора a capella "Времена года". В "Мессе" тематизм приближен к григорианскому хоралу, то есть к истокам, с того, с чего начиналась месса как жанр. Мне же хотелось поэкспериментировать - поработать в новой технологии еще и с фольклорной музыкой.

- Невольно возникают ассоциации - Вивальди, Чайковский...

- Музыкальный шедевр Антонио Вивальди построен на смене зимы, весны, лета и осени. А известный фортепианный цикл Петра Чайковского состоит из 12 картин-месяцев. В моей симфонии история развивается тоже с учетом сезонности, но в основу лег календарно-обрядовый белорусский цикл. В нем заложены 12 образов, которые должны раскрывать эмоциональную составляющую народного праздника. Масленица, Купалье, Жниво, Петров день - все эти события разной характерной окраски. И мне хотелось понять, насколько моя новая технология гибка, чтобы показать атмосферу народных обрядов и при этом избежать однообразия, найти что-то свое, контрастное тому, что уже было. Думаю, в итоге у меня получилось, и каждый номер имеет свой неповторимый характер, раскрывает яркость и богатство архаического, календарно-обрядового цикла.

- Олег Игоревич, стоит вспомнить, что для вас белорусский фольклор далеко не терра инкогнита.

- Безусловно. Так сложилось, что после года учебы в Горьком я перевелся в Белорусскую государственную консерваторию и первое, что сделал, - начал изучать белорусский фольклор. Читал сказки, предания, легенды, заговоры, пословицы и поговорки, слушал народные песни. И в 1984 году создал вокальный цикл для меццо-сопрано и фортепиано "Беларускi альбом". А через три года моей дипломной работой стала кантата для смешанного хора и симфонического оркестра "Песнi Белай Русi". При написании симфонии для хора "Времена года" я также изучал много литературы по данной теме и обнаружил ранее неизвестный мне музыкальный и текстовый материал.

Пока "Времена года" еще никто не слышал, но в начале марта в Большом зале Белорусской государственной филармонии пройдет "Вечер белорусских премьер" - знаковое событие для всего современного отечественного хорового искусства. В рамках этого поистине праздника и состоится премьера Симфонии №2 для смешанного хора a capella "Времена года".

"Искусство должно вернуться в родную гавань"

- Не всем близка классическая музыка. Можно ли научиться слушать ее и понимать?

- В Советском Союзе была хорошая традиция - популяризация классической музыки через ТВ и радио. Когда в 80-е годы я приехал в Беларусь, по радио наряду с популярными эстрадными мелодиями вовсю "крутили" наших классиков Шостаковича, Чайковского, Прокофьева, а также молодых на тот момент композиторов, к примеру, Валерия Кикту. И симфонии моего учителя Анатолия Богатырева я впервые услышал именно по радио. Перед тем, как, допустим, в оперном театре выпускали премьеру, предварительно записывали для радио и телевидения лучший сюжет, отрывок, сюиту из спектакля, и эти анонсы были на виду и слуху у широкой аудитории. А сегодня в СМИ сплошное засилье попсы, которая вбивает в головы готовые шаблоны и уничтожает вкус. На мой взгляд, одна из самых пророческих книг - "Незнайка на Луне" Николая Носова. Детский писатель, возможно, сам того не осознавая, создал великолепную пародию на западный образ жизни. Веселись, получай удовольствие, ничем особо не заморачивайся - и будет тебе счастье. К сожалению, эти примитивные максимы стали для многих путеводной звездой. Настоящее же искусство многослойное и смыслообразующее, оно требует таланта, усердия, труда, неуклонного совершенствования. Причем как от самого создателя произведения, так и от зрителя, читателя и слушателя.

- Как бы вы охарактеризовали белорусские классические музыкальные традиции?

- По моему большому убеждению, наше искусство имеет сакральные корни. И оно, как сейчас модно говорить, должно вернуться в родную гавань. Речь не о популярном, а прежде всего об академическое искусстве, конечно же. Одна моя знакомая, кстати, не связанная по роду деятельности с искусством, сказала очень точную вещь: "Художники делятся на две категории. Одни копаются в себе и выставляют свое грязное белье на всеобщее обозрение, а другие пытаются дотянуться до Бога". Надо и нам ставить перед собой сверхзадачу, стараясь дотянуться до Бога.

| Елена ЕЛОВИК, газета "7 дней". Фото БЕЛТА и из открытых интернет-источников

Читайте также:

Андрей Валентий: "После репетиции у Ростроповича у артистов животы болели от смеха"

Плакал, получив партбилет, и играл в карты на деньги. Факты о Дмитрии Шостаковиче