РЕПОРТАЖ: Как журналисты БЕЛТА в тонкостях реставрационного дела разбирались, или Почему мастеру не обойтись без осетрового клея

24.05.2016 | 18:15

Помните, как в фильме "Гостья из будущего" главная героиня Алиса Селезнева делилась рецептом приготовления брамбулета? Готовить его нужно исключительно на петеяровом масле, потому что если на сливочном, то не получится. Именно такие ассоциации возникают, когда мастер-реставратор с огромным стажем Алексей Анатольевич Путинцев рассказывает о применении в реставрационном деле осетрового клея. Нужен именно такой, а альтернативный рыбий клей - грязный, намного хуже по качеству, хотя порой используют и его, уяснили корреспонденты БЕЛТА.

Признаемся, наши ожидания, что мы попадем в некое особенное царство под названием "Мастерская реставратора", не оправдались. В просторном светлом кабинете в Академии наук не было чего-то особенного. Цветы на окнах, которые, как позже выяснилось, разводит Алексей Анатольевич. Огромный рабочий стол, сделанный собственными руками, - ведь только мастер понимает, какой ему для работы удобен. Подрамники, на которых стоят начатые иконы, холодильник, телевизор, чайник, плитка, умывальник. Почти домашняя обстановка, только что диванчика нет.

- Холодильник нам нужен в первую очередь для хранения сваренного осетрового клея, который в таких условиях может быть годен три месяца. Это очень ценный компонент. Прежде один килограмм сушеного осетрового клея стоил до $800. Теперь цена много ниже - $200-250, но купить его реально только в Москве, да и то Академия наук этого позволить не может, поскольку расходуется клей в большом количестве. В свое время специфичный продукт использовали для наклейки фольги на бутылки шампанского, и на минский завод его доставляли из Астрахани. Я работаю еще на личных запасах, благо в свое время была возможность накопить. Сейчас наклейки на шампанское крепят рыбьим клеем, но он жестче, плохо очищенный, и о качестве его говорить не приходится. Такой я практически не использую, как и желатин, что допустимо в каких-то случаях.

Все реставраторы, насколько мне известно, мастерскую оборудуют сами, работают своими инструментами и на своих материалах. Слышал, планируется оснастить реставрационный центр в Национальном художественном музее Беларуси, где будут обучать молодых специалистов. Дело хорошее, ведь в этой сфере в основном работают пенсионеры. Молодые, получив специальное образование, попробовав нелегкий хлеб реставратора, чаще всего уходят из профессии. Труд непростой, для здоровья вреден, и зарплата, увы, не впечатляет. Ведь, чтобы восстановить 10-20 кв.см иконы, например, нужно день потратить. А если миниатюра, то и еще меньше успеешь сделать. Скальпелем иной раз нужно день верхний слой краски снимать. К тому же в работе используются растворители, краски - у многих развивается аллергия. Мастерская должна быть обязательно оборудована хорошей вытяжкой, что, конечно, делается далеко не всегда.

Когда мастер уже с опытом, ему проще - много работы, много предложений, нередки заказы в частном порядке. Для начинающих реставраторов тема заработной платы имеет значение, и если она более чем скромная, люди не задерживаются, - поделился собеседник.

Сам мастер проработал в реставрации не один десяток лет. По первому образованию Алексей Анатольевич архитектор - его прельщала глобальная архитектура, а реставрацию считал приспособленческим действием. Но однажды друг предложил попробовать. Понравилось, после чего в Москве получил образование реставратора. И это стало делом жизни.

- Архитектурой я занимался три года после института. Тогда реставрация только формировалась, в Беларуси еще не было реставраторов по масляной живописи. Мы начинали вдвоем с Владимиром Сергеевичем Никитиным. Потом другие мастера стали появляться, наши ученики, ученики учеников. Аттестацию специалисты проходили в Москве, там же и практиковались, - рассказал Алексей Анатольевич.

Больше 10 лет он работал в реставрационных мастерских "Белреставрации", потом в Академии наук. В частном порядке много времени провел в Польше, на Кипре, где занимался восстановлением православных икон. Набирался профессионализма, собственным чутьем пришел к пониманию методик соединения цветов.

Технологии исполнения икон везде одинаковы, возможно, и художники работали одни и те же. Например, много лет назад в небольшой церквушке в Могилеве белорусские мастера делали реставрацию иконостаса. Оказалось, это работа на металле кисти русского художника Владимира Боровиковского, что стало открытием, прежде в Беларуси об этом не знали. Случается, в руки реставраторов попадают уникальные иконы, написанные на кипарисе или на красном дереве. По письму видно, что они греческие.

Поработав в разных странах, Алексей Анатольевич все-таки вернулся к любимому делу в Академии наук. Прикипел как-то, говорит мастер.

- Наш музей без официального статуса в отделе древнебелорусской культуры Центра исследований белорусской культуры, языка и литературы Национальной академии наук Беларуси имеет большое количество экспонатов, нуждающихся в реставрации. На много лет вперед хватит работы, только холстов - больше 100, каждый из которых одному специалисту нужно восстанавливать год, а то и два, потому что утраты масштабные.

По признанию мастера, над одним холстом лучше работать одному человеку, хотя если работа большая, чтобы сократить время, занимаются полотном и двое. Особенно, если в процессе реставрации открываются непредвиденные изображения. Предварительная оценка работы, безусловно, проводится. Художественный совет на основе заключений решает, какие последуют действия. Но далеко не всегда можно предвидеть все детали.

- Мы ведь берем на исследования образцы с нескольких участков, но, случается, что именно там, где образец не взяли, открывается что-то интересное. Кроме того, рентген делается лишь на тех работах, где предполагается перезапись, где видим, что есть еще один слой. А иногда это не очевидно. И тогда в процессе реставрации принимается решение закрасить второй слой или перенести на другую основу, если верхний красочный слой ценный. Не так давно мы с коллегой выполняли реставрацию, и из одной иконы получилось две. Технически это очень сложно и долго, работа заняла целый год, - рассказал мастер.

При этом традиционно на подрамниках сразу несколько полотен. Алексей Анатольевич поясняет, что реставрация зачастую сводится не только к восстановлению красочного слоя. Вот дубовая икона размером 1,5 м x 2 м. Средняя ее часть требует замены - неровная поверхность. Столяру доверить это нельзя, нужно самому брать рубанок и подгонять, чтобы доски легли идеально. В местах утрат изображения, где неизвестно, какой рисунок был прежде, реставратор продолжит предполагаемый сюжет.

К слову, реставратор дал вторую жизнь немалому числу икон, самая старая из них - XVII века. Сейчас она экспонируется в музее в Академии наук.

Алексей Анатольевич работает с масляной живописью. На его рабочем столе - кисточки, купленные в художественном салоне, в основном это колонок номер 1 и 2. Ими восстанавливают изображение. Заходит реставратор и в строительный магазин: там выбирает малярные кисти, которые использует для нанесения лака.

Тонировку утраченных частей живописи мастера выполняют акварелью, затем масляными красками.

- Есть свои особенности: акварель на свету выцветает, а масло темнеет. Чтобы уравновесить, сначала делаем подготовку акварелью, а потом уже тонируем маслом. Чем тоньше масляный слой, тем лучше сохраняется работа. Например, тонировки, которые я 20 лет назад делал, не изменились, хотя бывает, когда толстый слой масла, они через несколько лет темнеют, - посвящает нас в тонкости дела мастер.

Привлекает наше внимание утюжок - маленький, но тяжелый. Технология восстановления икон требует использования и такого оборудования. Это необходимая вещь для реставратора, причем мастер убежден, что лучшего нет.

- Этот чугунный утюг я купил в советское время в магазине "Тысяча мелочей", тогда он стоил 60 копеек. Теперь жалею, что не взял два. Где бы ни работал, везу его с собой. Он нагревается на плитке, накапливает много тепла, причем оно равномерно распределяется, что очень важно. На барахолке еще такой подыскиваю, - рассказал Алексей Анатольевич.

Нужен реставратору для полноценной работы также хороший микроскоп, лупа.

Прощаясь, предполагаем, что мастер сам большой охотник до икон.

- Да нет, - отмахивается Алексей Анатольевич. - Я как сапожник без сапог. Одна икона была, и то подарили сыну на свадьбу. Для души немного живописью занимаюсь. Хотя и сложно, но пытаюсь выкроить время, чтобы писать.