Об антикризисной роли Всебелорусского народного собрания

VI Всебелорусское народное собрание пройдет 11-12 февраля в Минске. 2,7 тыс. участников и приглашенных обсудят основные положения программы социально-экономического развития Беларуси на 2021-2025 годы и направления общественно-политического развития страны. Ранее можно было услышать голоса о "ненужности" или декоративности ВНС, однако роль этого инструмента резко возрастает в кризисный период. Об исторических предпосылках Всебелорусского народного собрания и особенностях современных моделей народного представительства рассуждает депутат Палаты представителей, член Компартии Беларуси Сергей Клишевич.

Реальные и мнимые съезды

В белорусской истории существовал самый широкий спектр коллективных институтов, но практически всегда они были ангажированными. К примеру, феодальные собрания типа Полоцкого вече или сеймов Речи Посполитой отражали политические интересы либо феодальной верхушки, либо олигархических группировок (магнатов).

Кроме того, были и примеры проведения марионеточных конгрессов, которые оккупационной администрацией выдавались за волю белорусского народа. Такие постановочные съезды отражали лишь то, кто реально контролировал территорию в военном плане. К примеру, гитлеровская Германия пошла на проведение марионеточного конгресса БЦР в 1944 году. Однако представительские органы, типа БНР и БЦР, действовавшие в оккупацию, не были самостоятельными, даже если на бумаге ими были прописаны некие внутренние процедуры делегирования.

Реальную же антикризисную роль и волю белорусского народа к созданию государственности имели сначала Всебелорусский съезд, а затем первые съезды Советов, которые проводились на свободной от оккупантов территории БССР после переноса линии фронта. Съезды впервые реально отражали социальный и национальный состав населения. Более того, помимо политических деклараций, они определяли основные направления развития народного хозяйства республики, чего ранее никто не делал.

"Минская весна"-96 и -97

Первое Всебелорусское народное собрание проводилось сразу после выборов в Верховный Совет, которые показали ничтожную явку. Депутатов тогда пришлось довыбирать, и страна полгода жила фактически без парламента. При этом партийные фракции и группы в Верховном Совете демонстрировали недоговороспособность и всячески затягивали кризис.

Соответственно первое ВНС было проведено в условиях, отчасти напоминающих современные: уличная активности оппозиции; существование параллельных неконституционных органов власти; открытое противостояние крупного или криминального капитала Президенту, а также широкая финансовая и дипломатическая поддержка прозападных сил.

Эта ситуация вылилась в серию радикальных уличных акций "Минская весна", где отметились в том числе боевики украинских организаций, которые переворачивали машины МВД, забрасывали милицию кирпичами и помогали координировать массовые беспорядки. Очень схожие по масштабу боестолкновения мы наблюдали 9-11 августа, только сжатые в три дня и более интенсивные.

Однако после проведения первого Всебелорусского народного собрания и ликвидации неконституционного Верховного Совета националистические группировки стали маргинальными и "беззубыми". И именно в таком состоянии они полностью устраивали Запад - там начали открыто финансировать легальную политическую деятельность и постепенно отказались от идеи грубого, силового переворота в Беларуси.

С этого момента в нашей политике появились термины "грантососы" и "громоотводы" - этим лицам дали возможность спокойно присваивать западные средства, не переходя красных линий. А все крупные провокации, типа 2001, 2006 и 2010 годов, проводились при внешней раскачке и мало зависели от текущего внутреннего расклада в оппозиции. Каждый раз появлялась некая новая сила, которая организовывала "площадь", и которую затем тихо сливали.

Такая ситуация "консенсуса" длилась почти 25 лет, пока не выросло, по сути, новое поколение оппозиции, которое старые деятели уже никак не контролировали. Кроме того, за 25 лет в республике появился крупный частный капитал, плотно завязанный с внешними игроками - в первую очередь банковский и IT секторы. Эти два элемента и стали средой нового белорусского "майдана", который координировался через Telegram, СМИ, новые медиа, блогеров и одновременно использовал связи и имидж крупного частного капитала.

Почему западные механизмы не работают в бывшем СССР

Бывшие республики союза имели одинаковые стартовые позиции - перестроечная многопартийность, как правило, получалась из развала местной Компартии на несколько социал-демократических фракций, а также появления националистических группировок на базе "народных фронтов", которые действовали по всему бывшему Союзу.

Кроме того, независимые республики начинали с одинаковой парламентской формы правления, доставшейся им от СССР. Однако за 4-5 лет многопартийности и независимости в республиках почему-то сложились не парламентские демократии, а системы, больше напоминавшие феодализм с его местничеством. Соответственно в независимых парламентах сидели не партии, которые по западным учебникам должны были представлять трудовые коллективы или социальные группы, а представители семейных кланов либо территориальных олигархических группировок и криминала. Разумеется, все это происходило на фоне добивания и распродажи советской промышленности, когда рабочих и ИТР просто выбрасывали на улицу и ликвидировали как класс.

Кроме того, на волне перестройки и многотысячных митингов к власти повсеместно приходили радикальные националисты, причем почти всегда - через улицу, толпу и с опорой на военизированные группировки. Однако после начала затяжных кровавых конфликтов с соседями эти силы терпели поражения, национализм уходил на второй план, и тогда устанавливался либо временный олигархический консенсус, либо сильная централизованная власть.

И если посмотреть на бывшие республики или даже вчерашние страны Варшавского договора в Европе, то никаких принципиально новых форм демократии там не появилось. С той лишь разницей, что ЕС вообще невыгодны любые сильные национальные системы, им просто не дают развиваться и набирать самостоятельность.

В такой ситуации можно иметь любые формально избранные институты, которые будут признавать ОБСЕ и Запад, но которые будут представлять только олигархические либо, что еще хуже, внешние интересы. Социальные группы, типа пенсионеров, врачей, учителей, не будет иметь там своих представителей. Просто потому, что это никому не выгодно, кроме них самих.

Ничуть не лучше обстоят дела и на "цивилизованном" Западе. Тамошняя политсистема предлагает свободную конкуренцию, но крайне условную. Да, в бюллетене вам предложат 10 партий, которые могут обозначать какие-то социальные группы хотя бы по названию. Но беда в том, что параллельно с этим "свободным выбором" действует огромная медийная машина, которая доходчиво объяснит вам, за кого нужно голосовать. И на эту машину СМИ и пропаганды вы никакого влияния иметь не будете, потому что финансируют ее не марионеточные партии в парламенте, а крупные финансово-промышленные группы или даже иностранные государства и фонды. Для понимания порядка цифр: годовой бюджет USAGM (Агентство США по глобальным медиа, в структуру которого входят "Радио Свобода", "Голос Америки", "Настоящее время" и другие подразделения) составляет порядка $640 млн. А теперь попробуйте с ними честно посоревноваться, если вдруг в вашу развивающуюся страну решили принести демократию и подвинуть к власти нужную Западу партию.

Поэтому кого бы вы ни выбрали, на таких "свободных" выборах происходит исключительно борьба бюджетов и средств массовой информации. И если бюджета и своего СМИ у вас нет, то и шансов на победу тоже.

Возникает вопрос: а как в такой системе вообще можно выстроить народное представительство? А практически никак. В ЕС, к примеру, произошел повсеместный кризис доверия к демократическим институтам, в рамках которого всплыли радикальные группы и движения, от желтых жилетов до исламистских группировок. И что с ними делать, особенно на фоне пандемии COVID, никто не знает.

ВНС и антигосударственные структуры

Еще раз повторюсь, роль Всебелорусского народного собрания резко возрастает в кризисный период. Кроме того, наш специфический старт в 1990-е наложил отпечаток на развитие всей системы парламентаризма в Беларуси. И при всей критике такой подход себя оправдал, так как позволил устойчиво функционировать молодой постсоветской республике, в отличие от массы негативных примеров у соседей по СНГ.

Как и ранее, Всебелорусское народное собрание формируется в первую очередь по профессиональному признаку. Но возникает вопрос: надо ли вовлекать в ВНС оппозиционные группы, усаживать их президиум, вести диалог? Теоретически, такие условия могли бы быть выполнены под западным давлением. Но за последние полгода Запад продемонстрировал дипломатическую слабость и полное отсутствие рычагов. Например, из-за пакета экономических санкций сторонники перемен чуть не передрались с собственным руководством, которое не смогло внятно объяснить, как это вдруг список из 600 компаний, "поддерживающих диктатора", вдруг сократился до жалких 7.

Второй момент - надо четко понимать, что мы имели в 2020 году не выборы и кризис системы, а провокацию в два этапа, первым из которых стали трехдневные боестолкновения. Оппозиционная пропаганда же, наоборот, фиксирует только второй этап с цветами и лентами. Но никем так и не признана ответственность за организацию массовых беспорядков 9-11 августа. То есть одна часть этих групп делала грязную работу, а вторых специально оставили чистыми, для демонстрации мирных намерений и переговоров с властью. Но ни первая, ни вторая группа реально не представляет наше население, а те лица, которые мелькают на оппозиционных сайтах, не осуществляют фактического управления протестом. Поэтому любые переговоры с ними - это шаги назад.

Кроме того, по-прежнему продолжают действовать антигосударственные структуры, которые ранее претендовали на передачу власти. Сейчас они вывезены в Польшу и Литву, и с их стороны весь переговорный процесс строится на единственном требовании - просто отдать власть. Поэтому логично, что уже сейчас ими проводятся активные попытки дискредитировать ВНС. И надо быть готовым, что заранее будет объявлено о его непризнании.

Вместе с тем надо учитывать, что государственный переворот только имитировал революцию, для чего выдергивались лица из самых разных слоев, от врачей до послов. Такая имитация могла работать несколько месяцев, пока ее накачивали медийно, но на длинной дистанции тупиковость 97% действий становится очевидной.

На мой же взгляд, главная задача ВНС, независимо от его итогов, - показать, что власть опирается на реальные, а не на мнимые социальные структуры, трудовые коллективы и общественные движения, причем в масштабах всей республики. -0-