Гениальный пилот и разведчик: почему имя Ивана Козича на долгое время "пропало из виду"?

- В 1979 году я гостил у бабушки в деревне Старые Морги Узденского района, - рассказывает минский предприниматель Валерий Котляник. - Дело было на каникулах, вечера длинные, парное молоко вкусное. Но больше всего я любил бабушкины рассказы о давних временах, о войне, о партизанах. Особенно потрясла меня история о советском летчике, уроженце этой деревни, который в июле 1944-го приземлился на соседнем поле проведать маму, но оказалось, что ее расстреляли немцы.

Много лет Валерий Георгиевич пытался разыскать сведения об этом пилоте, и лишь недавно удалось выяснить, что это Герой Советского Союза Иван Семенович Козич, уроженец Старых Моргов, активный участник Курской битвы и операции "Багратион".

Сейчас уже и не скажешь, когда он заболел небом. Деревня, где Иван родился 3 марта 1920 года, славилась садоводами и колесных дел мастерами. Самолеты там пролетали разве что в Первую мировую, когда немцы бомбили Березино. В дни, когда явился на свет будущий военный летчик, Узденщина страдала под поляками. Осенью того же года в деревне установилась советская власть, а в апреле 1921-го в двадцати верстах от нее пролегла государственная граница: Язвины на белорусской стороне - коласовская Николаевщина на польской.

"В июле 1944-го приземлился на соседнем поле проведать маму".

Начальную школу наш герой окончил в Старых Моргах. Затем поступил в фабрично-заводское училище при Борисовской спичечной фабрике "Пролетарская победа". Осваивал рабочую профессию и одновременно учился в Минском аэроклубе. На монументе в Липках, посвященном выдающимся выпускникам, золотыми буквами высечено его имя.


В декабре 1936-го на московском заводе имени Менжинского пожилой рабочий Николай Крупчатников произнес судьбоносные слова: "Германский фашистский генерал Геринг, всем известная личность, заявил, что Германии нужно подготовить 70 000 летчиков. Я думаю, что на заявление фашистского генерала нам нужно ответить таким образом, чтобы мы в короткое время имели в стране 150 000 летчиков". Этот почин подхватили все аэроклубы СССР. Лучших выпускников стали направлять в летные школы.

Так комсомолец Иван Козич добровольно оказался в Одесской авиационной школе пилотов имени Полины Осипенко. 15 ноября 1938 года он принял воинскую присягу. Любознательный, шустрый паренек быстро освоил тихоходный "кукурузник" У-2, но мечтал о высоких скоростях, о самолетах нового поколения. И когда в феврале 1941-го одесскую школу расформировали, добился направления в Чугуев, где готовили советских асов. За полгода до Козича здешнюю школу пилотов окончил будущий трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. Он и обучал белорусского летчика навыкам ведения воздушного боя.

Успешно окончив курс, новоиспеченный сержант Иван Козич 15 июня 1941 года прибыл в Гатчину в распоряжение Ленинградского военного округа. Здесь и застала его война. По приказу командования молодого летчика перебрасывают в Армавир Горьковской области, где в составе 721-го истребительного авиационного полка ему предстоит осваивать новый, еще не поступивший в серийное производство самолет - ЛаГГ-3.

В Чугуеве его обучали на легком одномоторном И-16. "Ишачок" - первый в мире истребитель-моноплан с убиравшимся в воздухе шасси - сражался в Испании и на Халхин-Голе, освобождал Западную Украину и Беларусь. Уже тогда его эффективность вызывала вопросы, а во время "зимней войны" с Финляндией окончательно стало ясно: противостоять немецким истребителям он не в состоянии.

Тогда-то и взялись вплотную за разработку цельнодеревянного истребителя, которому суждено было сыграть решающую роль в Великой Отечественной войне. Конструкторские работы начались еще в 1939 году в Горьком. К лету 1941-го самолет был практически готов. Летчики помогали в его доработке, учились и с октября, базируясь в Рыбинске, защищали столицу от рвавшихся к ней армад фашистских самолетов.


"Первые мои боевые вылеты были в противовоздушной обороне Москвы, - рассказывал Иван Семенович Козич в видеозаписи 1997 года, где он, уже тяжелобольной, повествовал о превратностях своей непростой судьбы. - Подробностей я уже не помню, и за что получил свой первый орден Красного Знамени, тоже вам не скажу".

А вот в наградном листе на присвоение звания Героя Советского Союза сохранилась на этот счет довольно подробная запись. Участвуя в июле 1942-го в Касторненской оборонительной операции под Воронежем, командир звена 721-го истребительного авиаполка старшина Козич сбил 9 фашистских самолетов: 4 бомбардировщика и 5 истребителей. За это его наградили не только орденом, но и 5000 рублями. Это полугодовая зарплата тогдашнего крупного советского руководителя.

В декабре 1942-го коммуниста Козича назначили командиром только что сформированной 3-й эскадрильи. С этого момента полковое командование всякий раз, в каждом наградном листе отмечало его исключительные качества не только как воздушного аса, но и как командира. 22-летний старшина становился наставником для молодых летчиков: обучал, вдохновлял, сплачивал, берег как зеницу ока. За два с лишним года только один его подчиненный погиб; остальные с честью прошли боевой путь до Варшавы. Козич был для них авторитетом не только в небе, но и на земле: учил правильно обслуживать самолет, проявлять фотоснимки, разумно и самостоятельно мыслить. Красивый, статный, остроумный, он невольно привлекал и взгляды, и сердца.

В полку ходили легенды о его несравненном мужестве. На одном только Брянском фронте ему доводилось в одиночку сражаться с хвалеными дюралевыми "мессершмиттами", и всякий раз он выходил победителем, сбивая вражеские самолеты или заставляя их позорно ретироваться. Девять раз сражался в составе группы и всегда добивался успеха. "В воздушных боях как летчик-истребитель показал образцы боевой работы, отличной выучки, отваги и мужества. За безаварийную работу награжден 5000 рублей", - читаем мы в наградном листе. Это уже вторая денежная премия на протяжении полугода.


Помимо смекалки и отваги, Козич отличался редкой наблюдательностью. Прикрывая действия штурмовиков на железнодорожной станции Курск, он краем глаза заметил, как на близлежащем фашистском аэродроме выруливают на взлет два "мессершмитта". Немедленно атаковал. Вражеские самолеты вспыхнули и взорвались. Буквально назавтра при выходе из атаки старшина приметил заходящий на посадку "хенкель". В результате стремительного маневра неприятельский бомбардировщик загорелся и врезался в землю.

"За что получил свой первый орден Красного Знамени, вам не скажу".

"Кроме задач по сопровождению бомбардировщиков, штурмовиков и прикрытию своих войск тов. КОЗИЧ является одним из лучших охотников и разведчиков части", - констатирует командование. Иван Семенович и вправду увлекался "свободной охотой", выискивая объекты для внезапного нападения как на земле, так и в воздухе.

Но главной его работой была именно разведка. Вооружившись фотоаппаратом, он вел аэрофотосъемку вражеских позиций, аэродромов и железнодорожных станций. Во время операции "Багратион" в его обязанности входил также контроль маскировки войск, уточнение линии боевого соприкосновения и оценка результативности артиллерийских ударов.

Звания Героя Советского Союза он удостоился и за аэрофотосъемку. В канун Воронежско-Касторненской наступательной операции в январе 1943 года по заданию командования совершил отважный рейд в глубокий вражеский тыл и сфотографировал вражеские укрепления в районе Дросково Орловской области. Это позволило окружить и уничтожить основные силы 2-й немецкой армии и создать предпосылки для дальнейшего наступления на Курск.

13 марта Козич, опять-таки по заданию верховного командования, фотографировал аэродром Орла, на котором в этот момент находилось до 100 самолетов противника. В объектив его фотоаппарата попал железнодорожный узел и другие военные объекты оккупированного города. Ознакомившись с его снимками, Сталин приказал командующему авиацией дальнего действия генералу Голованову сосредоточиться на бомбардировках Орла. За три месяца, предшествующих Курской битве, наши летчики совершили в этот район 2235 боевых вылетов.


Козича наградили орденом Отечественной войны 1-й степени и стремительно повысили в должности. Перепрыгнув через три ступеньки, он стал старшим лейтенантом и возглавил эскадрилью. В наградном листе педантично классифицируются его боевые вылеты: на сопровождение бомбардировщиков - 10, на сопровождение штурмовиков - 19, на охоту - 14, на штурмовку (уничтожение целей на земле. - Авт.) - 8, на разведку с фотографированием объектов - 49, на прикрытие своих войск - 86, на прикрытие боевых вылетов - 79, на патрулирование - 35, на перехват противника - 18.

Тем временем на Брянском фронте производили очередную реорганизацию: 286-ю авиационную истребительную дивизию, где служил Козич, перевели в состав 16-й воздушной армии под командованием генерал-лейтенанта авиации Сергея Руденко.

Старший лейтенант Козич в это время отдыхал после ранения в санатории "Востряково" под Москвой. Там-то и застала летчика весть о присвоении ему звания Героя. "Не я, а товарищи узнали, что 22 или 23 апреля вышел указ, - вспоминал впоследствии ветеран. - 28 апреля я был уже в Москве, оформлял получение. Человек семь нас там было".

Назавтра Козич был уже в полку и по приказу командования активно собирал сведения об аэродромах врага в районе Шостки и Конотопа. Цель этих приготовлений стала понятной 6 мая. Шесть воздушных армий, включая 16-ю, за три дня внезапными ударами по немецким аэродромам на 1200-километровом фронте 6-8 мая 1943 года вывели из строя 429 самолетов на земле и 77 в воздухе. Могучей превентивной атакой советская авиация перечеркнула фашистский план контрнаступления на Курск, освобожденный нашими войсками 8 февраля 1943 года. Тысячи людей жили в предощущении великого сражения. И наконец, 5 июля развернулась эпохальная битва на Курской дуге.

К этому времени старший лейтенант Козич летал на самолете Ла-5, вобравшем в себя лучшие наработки ЛаГГ-3. Недаром легендарный "лавочкин" надежно служил Ивану Кожедубу и вернувшемуся на фронт после ранения Алексею Маресьеву.


Приходилось слышать мнение, что использование деревянных самолетов в войну - вынужденная мера, а сосен и берез в России много. Однако русская сосна не годится ни для скрипки, ни для самолета. Закупать древесину приходилось за рубежом, а затем пропитывать формальдегидной смолой. Самолеты Ла-2 собирали на клею, полировали и для снижения аэродинамического сопротивления покрывали лаком. Главным достоинством этих самолетов была их живучесть. С фюзеляжем, иссеченным в решето, деревянный "лавочкин" благополучно совершал посадку на своем аэродроме и после полагавшихся 40 минут стоянки вновь устремлялся в бой. Дюралевые "мессершмитты" были гораздо уязвимее.

Управлять "лавочкиным", по мнению специалистов, было непросто, но Иван Козич достиг в этом деле виртуозности. "За все время боевой работы являлся ведущим эскадрильи и группы", - читаем в одном из его наградных листов. Ему доверяли, за ним шли. Особенно в тяжелые дни Курской битвы, когда противник атаковал и нужно было любой ценой переломить ситуацию.

Тогда-то он и получил своего "Александра Невского", которым гордился едва ли не больше, чем званием Героя Советского Союза. "Я на глазах командующего дивизией провел воздушный бой против 136 немецких самолетов, - рассказывал Иван Семенович в уже упоминавшемся видео. - Восьмеркой истребителей сопровождал одиннадцать наших штурмовиков. Думал, меня накажут. Мне было задание штурмовать под Кромами передний край немецкой обороны, а я ввязался в этот непредсказуемый бой".

Вскоре после того как эскадрилья Козича без потерь приземлилась на своем аэродроме, в небе нарисовался самолет комдива. "Говорит, выйди из строя! Я решил, что меня точно наказали. Но командующий снял с кителя орден Александра Невского и вручил его мне", - с гордостью вспоминал ветеран.

К тому времени 3-я авиаэскадрилья Козича прочно занимала первое место в дивизии. Именно ее направляли на самые сложные задания. Особо ценилось умение 23-летнего капитана управлять штурмовиками по радио. Причем не только подчиненными, но и теми, кого сопровождал на передовую.

"На глазах командующего дивизией провел воздушный бой против 136 немецких самолетов".

После Курска 16-ю воздушную армию перебрасывают на Центральный фронт, а 15 октября 1943 года в Беларусь. Пять дней спустя сам фронт переименовывается в Белорусский. Освобождали Речицу, Калинковичи и Мозырь.


"Операция была хотя и не крупной, но весьма поучительной для нас, - писал в своей книге «Крылья победы» маршал Руденко. - Здесь мы удачно использовали истребители для штурмовки железной и шоссейной дорог на участке Калинковичи - Птичь".

Козич принимал в этом самое деятельное участие. Фотографировал железнодорожные узлы и переправы, сопровождал штурмовые истребители к разведанным целям.

Читайте также:
Он привлек в партизаны около 1800 человек. В чём был "секрет" Андрея Волынца?
Тайны "Минск. 3 июля 1944 года": кто парень на мотоцикле и где была картина 30 лет?
1285 дней на войне: как известный ученый сражался на фронтах ВОВ и дошел до Берлина

Задачи перед авиацией ставил лично Рокоссовский.

"Гитлеровское командование предполагало, что мы будем наносить удар на Ковель, чтобы попытаться отрезать их белорусскую группировку войск, - раскрывает подробности маршал Руденко. - Своими действиями мы всячески старались показать, что готовимся наступать именно на том направлении. Создали там ложные аэродромы, вели дезинформирующие радиопередачи, путали карты вражеской разведки".

А в это время капитан Козич на своем деревянном истребителе скрытно фотографировал местность, углубляясь на десятки, а то и сотни километров за линию фронта.

"Однажды Рокоссовский пригласил нас поговорить о возможностях авиации в обеспечении наступления на Бобруйск, Минск, Барановичи, Брест", - пишет Сергей Руденко.

Таким образом, уже в апреле 1944-го стал известен маршрут Ивана Козича в предстоящей операции "Багратион". В начале мая его наградили за пять сбитых истребителей "фокке-вульф" и один "юнкерс". Но обстановка к тому времени коренным образом изменилась. "Господство советской авиации в воздухе лишило ВВС противника возможности нарушать движение на наших коммуникациях, работу промышленности и стратегического тыла", - утверждает Руденко.
Декабрь 2024 года. Директор Узденского районного историко-краеведческого музея Тамара Лухверчик: у нас хранится портрет Ивана Козича кисти белорусского художника Федора Барановского

В июне-июле 1944 года комдив Иванов поставил следующую задачу: "Парами опытных экипажей вести разведку войск противника, при отсутствии в воздухе авиации противника штурмовать живую силу и технику противника".

Козич в это время "выполняет боевые задачи по особым заданиям командования", "ведет разведку в интересах 16-й воздушной армии и наземных войск". С 24 июня по 1 июля 1944 года отважный капитан отснял 40 фотопланшетов, по несколько десятков фотографий в каждом. "Добычу" передавал лично Руденко. Был удостоен очередного ордена Отечественной войны 1-й степени.

Во время фотосъемок его страховал напарник Борис Якушкин. Разведка почти всегда велась парами самолетов, и занимались ею лишь самые опытные летчики.

Какие именно объекты снимал Козич - военная тайна. Однако мы знаем, что боевые действия 286-й истребительной авиационной дивизии были нацелены в те дни на город Бобруйск. Попутно освобождали Березино, Погост, Смиловичи, Дукору, Руденск, Блонь. Вечером 27 июня 1944 года 523 самолета 16-й воздушной армии нанесли массированный бомбовый удар по целям, которые Козич указал посредством аэрофотосъемки. Многотысячная группировка противника перестала существовать. Ее остатки в ночь на 28 июня были пленены наземными войсками.

Не совсем понятно, в какой момент Козич решил проведать маму и сделал ли он это самовольно или с одобрения командования. "Когда деревня Старые Морги, его родина, была освобождена, Иван Козич поехал навестить свою мать", - пишет в своей книге Сергей Руденко. Как пояснила мне заведующая Узденским районным историко-краеведческим музеем Тамара Лухверчик, деревню освободили партизаны еще до прихода наших войск, но моя собеседница убеждена, что Козич прилетел в Старые Морги после освобождения Барановичей.
Отец героя скончался еще в 1939 году, а мать Анна Антоновна перед войной была жива-здорова. Рассказ соседей о ее последних минутах передает в своих воспоминаниях Руденко: "…Мертвая тишина царила тогда в деревне. Ни песен, ни слова живого. Жизнь будто вымерла. Однажды в избу семьи Козича пришли фашисты.

- Собирайся! - закричали они матери, размахивая автоматами.

Они вывели ее во двор. Потом схватили за ноги и поволокли к свежевырытой яме.

- И как только не издевались над Анной Антоновной, - со слезами на глазах рассказывали односельчане. - Сперва ироды наставили на нее автомат и начали пугать, затем дали очередь по ногам. Окровавленная, она упала на землю и просила смерти у врага, но подлые палачи сначала потешились над ней, а затем убили".

По мнению Тамары Лухверчик, директора Узденского районного историко-краеведческого музея, случилось это зимой 1943 года. Возможно, кто-то донес, что ее сын - коммунист и служит в Красной армии. Или ее убили за связь с партизанами: родной брат Анны Антоновны был партизанским командиром. Вместе с ней расстреляли пятилетнего сынишку, а по некоторым сведениям еще и дочку.

Потрясенный этой трагедией, Иван Козич вернулся на свой аэродром. О его горе узнали однополчане; возможно, через Бориса Якушкина, который, как уверяет Тамара Лухверчик, летал в Старые Морги вместе с ним.

"Беларусь - эталон того, как нужно хранить память о наших героях".

"На второй день эскадрилья Козича была в воздухе, - продолжает Руденко. - У самой линии фронта она обнаружила несколько «фоккеров» (легкий немецкий истребитель. - Авт.). Они на малой высоте шли в сторону своей территории. «Лавочкины» бросились в атаку:

- Это вам за Анну Антоновну Козич! - говорили летчики Семенов и Гуляев, расстреливая вражеские машины".


Сам Козич молчал. Что-то в нем, видно, надломилось. Хотя, конечно, по радио слышал голоса подчиненных.

Дальнейшая судьба боевого летчика сложилась драматично. Ранение под Варшавой, после которого он уже не смог вернуться в строй, и непосредственно с фронта Козича направили в Ленинград в военную академию. С его способностями и обаянием он, пожалуй, стал бы генералом или маршалом. "Академию я не окончил по собственной глупости, - сокрушается Иван Семенович на старой кинопленке. - Рассудил, что дальше фронта не пошлют".

Что произошло на самом деле, трудно сказать. Известно лишь, что примерно в это время Козич ехал на поезде из Ленинграда в Москву. В купе познакомился с артиллеристом, встречу отметили в вагоне-ресторане, а наутро в купе не оказалось ни соседа, ни кителя с Золотой Звездой Героя, наградами и документами. Лишь в конце 1980-х стараниями работников Юрлинского райкома КПСС удалось сделать дубликаты, и ветеран наконец-то смог пользоваться всеми льготами, почетом и уважением, которые ему полагались по праву.

Как попал он в 1950 году в Коми-Пермяцкий округ, в богом забытый поселок Сюзьву, где только лес и бывшие арестанты? Сам завербовался на лесоповал. Зачем? Не искал ли полицая, который донес на его маму, а возможно, ее и убил? В 1976-м, когда Руденко писал мемуары, преступления коллаборационистов практически всегда сваливали на немцев.

В Сюзьве бывший летчик женился на обыкновенной сельской женщине с двумя детьми. У них родилось две дочери, которые свято хранят память о нем. Последние годы летчик прожил в райцентре, в Юрле, но так никогда и не побывал в Беларуси.


Стараниями Валерия Котляника и руководства Узденского района в деревне Старые Морги установлен памятный знак герою. Виталий Георгиевич мечтает, что когда-нибудь здесь появится и стела с точной копией истребителя Ла-2.

На открытие памятного знака в Узденский район приезжала делегация юрлинцев: родственники, чиновники, журналисты.

- Я не ожидала фигуры высшего пилотажа и гостей из Минского аэроклуба, парашютистов в небе, оркестр и военные песни в исполнении первоклассных артистов. Не ожидала такой невероятной организации, когда каждое слово в тему, каждый человек к месту, каждая эмоция до глубины души. Это останется в моей памяти навсегда. И Беларусь как эталон, как образец того, как нужно хранить память о наших героях, - говорила Марина Штейникова, внучка Ивана Козича.

В память о нем юрлинцы передали в Узденский музей копию знамени 721-го Касторненского истребительного авиационного полка, где с 1941 по 1944 год служил отважный летчик.

Знамя, портрет и камень с узденских полей, на котором вытесано имя героя, - вот и все, что осталось от Ивана Козича на белорусской земле. А еще наша вечная благодарная память!

Проект создан за счет средств целевого сбора на производство национального контента.

| Юлия АНДРЕЕВА, журнал "Беларуская думка". Фото Сергея ШАРАЯ и из открытых источников.