Незаживающая рана: дети о своих отцах - погибших воинах-интернационалистах

На детство мальчишек и девчонок, чьи отцы погибли, исполняя свой воинский долг, пришлись слезы, горечь, боль от потери близких, несбывшиеся мечты и надежды, переезды и неизвестность, которые наложили отпечаток на всю оставшуюся жизнь. День памяти воинов-интернационалистов в Беларуси ежегодно отмечается 15 февраля. В преддверии этой даты корреспондент БЕЛТА встретилась с людьми, чьи отцы пали на полях сражений в Афганистане и других локальных конфликтов.

"Мать и война. Оба слова женского рода, только одна дает жизнь, а другая ее забирает"

Олеся Довнар, дочь командира 9-й штурмовой десантной роты, гвардии старшего лейтенанта Петра Довнара. Погиб 12 апреля 1981 года под Кандагаром (Афганистан).

Олесе было 2,5 года, когда ее отец был отправлен выполнять интернациональный долг в Афганистан, и 4 года, когда он погиб. Для ребенка такого возраста было сложно понять, что происходит вокруг. "Мы с мамой садимся ночью в самолет, куда-то летим. Там много людей, в дом вносят непонятный страшный ящик и мне говорят, что в нем мой отец. Затем кто-то взял меня на руки и поднес к цинковому гробу. В маленьком окошке я увидела лицо человека и тут же закричала: "Это не мой папа, он весь черный!" Вот и все, что осталось в моей памяти об отце. А я так хотела, чтобы папа побыстрее вернулся домой и забирал меня с детского садика. Несбывшиеся детские мечты", - вспоминает дочка погибшего военного.

После этого ее семья из Костромы переехала в Беларусь. Здесь родина родителей, а главное - место захоронения отца.

Когда советские войска были выведены из Афганистана, Олесе исполнилось 13 лет. В одной из телепередач ее мама увидела документальные кадры юбилейного парада советских войск на Красной площади в Москве. В этом параде участвовал отец девочки. Спустя какое-то время в семье Олеси оказалась самая дорогая реликвия - кассета с записью этой передачи. "Я впервые увидела живым своего отца - пусть даже в записи. Это был высокий, стройный, красивый молодой мужчина. Он шагал справа от знаменосца десантного полка. Отцу тогда было 27 лет. Таким он и остался в памяти родных и друзей. Таким запомнила его и я. И еще нам остались черно-белые фотографии, пожелтевшие от времени письма, полные любви и надежды на возвращение, а также орден Красной Звезды", - делится воспоминаниями Олеся.

12 апреля нынешнего года будет уже 40 лет, как случилась эта трагедия, которая наложила отпечаток на всю жизнь девушки. "Я росла, училась в школе, получила не одно высшее образование, вышла замуж, родила сына, назвала его в честь отца - Петром. Но мои детские мечты пройтись с папой по улице, поговорить с ним, услышать нужный совет, рассказать ему о своих печалях и проблемах - так и остались несбыточными. Оказалось, что время не лечит. И чем старше я становлюсь, тем больше ощущаю потребность в общении с отцом", - рассказывает женщина.

Иногда Олеся мысленно пишет отцу письма. Приезжая домой в Минск, спешит навестить его - посетить могилу. "Радуюсь, что папа не изменился, не постарел. И с барельефа смотрит красивое лицо героя, так рано отдавшего жизнь ради выполнения воинского интернационального долга. Все, что я могу сделать для отца, - это зажечь свечу, возложить на гранитную плиту красные гвоздики и быть достойной его памяти", - отмечает Олеся.

Этому она учит и своего сына, который так похож на деда. "И не только внешне он повторил его черты, но и желанием пойти той же жизненной дорогой - стать военным, правда, в другой стране. Когда мы приезжаем в Беларусь, часто бываем в Минском суворовском училище, где в 5-ю роту навечно зачислен его выпускник Петр Довнар. Как больно было слышать слова 6-летнего мальчика: "А если б не было войны, то дед Петя был бы жив?". Если б не было афганской войны, то остались бы живы 15 тыс. молодых людей. Они могли бы жить, создавать семьи, растить детей, радоваться внукам", - делится дочка погибшего военного.

Есть такое выражение "афганский синдром". Считается, что он характерен для солдат, прошедших тот кромешный ад войны "за речкой". Но также он характерен и для семей, потерявших своих родных и близких. Есть ли лекарство, которое может унять боль матерей и отцов, потерявших своих детей? Его нет. А какую психологическую травму испытали молодые вдовы и маленькие дети, получив цинковый гроб. "Я до 14 лет не могла оставаться одна дома. Нам не была оказана психологическая помощь, в которой мы так нуждались. Отсутствие полной семьи сказалось на будущем многих детей, отцы которых погибли в Афганистане, в том числе и на моем. Мне сложно выстраивать отношения, потому что не суждено было увидеть и узнать, каким должен быть глава семьи. В моей маленькой семье эту роль выполняла мама", - рассказывает Олеся.

"Мать и война. Оба слова женского рода, только одна дает жизнь, а другая ее забирает. Как страшно, что это второе слово забрало моего отца. Мне его так не хватает...", - говорит со слезами на глазах героиня.

"Мама рассказала, что первым моим словом было слово "па-па"

Ольга Кисличенко, дочь лейтенанта Сергея Кисличенко. Погиб 30 июля 1986 года во Вьетнаме.

По словам матери, первым словом Ольги было - "папа". Перед отъездом во Вьетнам отец склонился над ее кроваткой и сказал: "Дочка, скажи: па-па". Она и повторила. "Если честно, сейчас мне сложно и непривычно произносить это слово. Для меня в нем есть несбывшаяся мечта, горечь и обида, слезы и грусть, зависть и неизвестность", - делится дочь погибшего.

Своего отца она совсем не помнит. Ей было 8 месяцев, когда он уехал во Вьетнам в служебную командировку, где через два месяца погиб. "В нашем доме появился портрет с черной лентой и ваза с цветами. Дедушка, бабушка и мама подносили меня к портрету со словами: "Это твой папа…". О нем всегда говорят в прошедшем времени и со слезами на глазах", - рассказывает героиня.

Сейчас Ольге уже 35, она на 13 лет старше своего отца. "Все утверждают, что я похожа на него. Я этим очень горжусь! Моя улыбка, ямочки на щеках, умение строить "рожицы", предпочтения в еде - это единственное, что мне оставил папа. Хотя нет. Моему сыну или своему внуку он тоже подарил свои ямочки на щеках, свои светлые волосы и глаза, а еще свою красивую улыбку", - отмечает собеседница.

У Ольги есть папина школьная фотография. Ее сын и отец действительно похожи. "Дедушка и внук… Как жаль, что наступит время, когда я, глядя на портрет своего папы, расскажу своему сыну историю короткой жизни 22-летнего лейтенанта Сергея Михайловича Кисличенко, покажу ему самые дорогие вещи в нашем доме: письма со словами обо мне "я так хочу увидеть нашу доченьку, хотя бы на миг… береги ее, целуй", наручные часы с остановившимися навсегда стрелками, шинель, парадную форму, полевую сумку, авторучку, книжку-игрушку и погремушку, которые папа купил мне перед отъездом и его немногочисленные фотографии", - рассказывает Ольга.

Именно фотографии, а также воспоминания его родных и друзей помогают жить дочери "рядом с отцом". 1 сентября, прежде чем уйти в школу в новой школьной форме и с букетом цветов, она подходила к папиному портрету. Девочке было важно, чтобы папа увидел ее нарядной.

В 2011 году Ольга с мамой поехали во Вьетнам. Дорога была долгой и утомительной. Казалось, что случится что-то значимое и долгожданное, но ничего не произошло - папа их не встретил. "Мне по-доброму позавидуют многие дети из семей погибших, потому что я была в стране, где погиб мой отец. Так сложилось в нашей жизни, что мы собираем образ папы по крупицам. Для нас важно и дорого все, что связано с нашими так рано ушедшими отцами. Я увидела страну и людей, которым помогал мой отец, услышала их воспоминания и рассказы о войне, о тяжелом послевоенном периоде и бесконечные слова благодарности за оказанную поддержку и помощь от "льенсо" (так вьетнамцы называли советских военнослужащих). Я думала о том, почему память о войне, о погибших не меняет мнение людей о войне, она есть в этом мире. Почему боль других не останавливает зачинщиков войны?" - рассуждает дочь погибшего.

Вьетнамский народ увековечил имя отца Ольги в гранитной плите мемориального комплекса. "Подходя к этому памятнику, я испытывала волнение, отчаяние и гордость, хотелось плакать от того, что у меня нет настоящей семьи, что мне не суждено почувствовать силу и тепло папиной руки, что его нет и никогда не будет среди нас, что мой папа самый лучший - он выполнил приказ ценой собственной жизни", - рассказывает Ольга.

"После смерти отца мама больше не вышла замуж. Когда я спрашивала, уже будучи взрослой: "почему?", она говорила, что лучше нашего папы так никого и не встретила"

Эльвира Граховская, дочь командира взвода управления артиллерийского дивизиона, прапорщика Тахира Гайнутдинова. Погиб 16 июня 1981 года в бою под Кабулом (Афганистан).

Эльвира хорошо помнит своего отца. В деталях помнит тот день, когда ее семье сообщили, что он погиб. "Это было жаркое лето 1981 года. В нашу квартиру в военном городке под Нижним Новгородом вместо папы, которого мы ждали со дня на день, зашли военные чиновники. Увидев их, мама потеряла сознание. Меня с 3-летним братом забрала соседка. Затем был цинковый гроб с окошком, через которое я увидела мертвого отца. Уже тогда я понимала, что его с нами больше никогда не будет", - вспоминает дочь погибшего.

А осенью того года она пошла в первый класс.​ "Помню школьную линейку. Мы, первоклассники с цветами, и рыдающие родители военного городка. Невозможно было понять, что человек погиб на какой-то там чужой войне. Нигде об этом не писалось и не говорилось. Потом, по мере своего взросления, я миллион раз задавалась вопросом: "почему и как такое могло случиться?", да и сейчас задаюсь. Но ответа так и не нашла", - делится собеседница.

Отца решили похоронить на родине: в Кировской области. "Тогда мы еще не знали, где окажемся. В военном городке, понятно, мы остаться не могли", - вспоминает Эльвира.

"Афганцы", так называли семью Эльвиры в Витебске, куда они переехали к маминым родственникам после гибели отца. "Помню маму, всегда работающую на нескольких работах, чтобы поставить на ноги и дать образование нам с братом. Помню, как рано мы повзрослели, как рано пошли работать, чтобы хоть как-то ей помогать. Мама не вышла снова замуж. Когда я спрашивала, уже будучи взрослой: "почему?", она говорила, что лучше нашего папы так никого и не встретила", - рассказывает Эльвира.

В конце 80-х вдовы и матери погибших военнослужащих в Афганистане стали объединяться в общественные организации, чтобы поддерживать друг друга и вместе растить детей. Так было легче переживать горе и проще решать социальные вопросы. Эти общественные организации работают и сейчас. Эстафета памяти передается детям и внукам погибших.

"Война в Афганистане давно закончилась, и уже много было сказано и пересказано на эту тему. Вроде и так все понятно. Но я хочу, чтобы люди помнили, что война не решает ни политические проблемы, ни экономические. Она лишь разрушает то, что есть. И что самое страшное, непонятное и отвратительное, - война калечит психику и судьбы людей. И не только военных, но и их матерей, жен, детей. Память нужна для того, чтобы не наступать на собственные грабли, чтобы сто раз подумать, стоит ли принимать подобные фатальные решения. Ведь государства создаются, чтобы, в первую очередь, защищать интересы своих граждан", - подчеркивает дочь павшего в бою военнослужащего.

"Мой отец погиб много лет назад, но день, когда кто-то позвонил в дверь, а потом раздался крик бабушки, я помню до сих пор"

Татьяна Давидович, дочь командира минометной батареи 101-го мотострелкового полка, капитана Анатолия Вихрова. Погиб 18 марта 1984 года в Афганистане.

Время летит очень быстро, стирая из памяти события, встречи, расставания, оставляя лишь самые яркие или самые трагические из них. Вихров Анатолий Николаевич погиб много лет назад, но день, когда в дверь позвонили, а потом раздался крик ее бабушки, Татьяна помнит до сих пор: "Я помню ощущение какого-то ужаса, когда мир, полный бесконечного счастья, начинает вдруг рушиться".

Отец уехал в Афганистан, когда дочери было 5 лет. "Я была совсем еще маленькой, но понимала, что там война, там умирают люди, хотя постоянно повторяла про себя: "Нет, он не погибнет, он обязательно вернется домой". Детям ведь так хочется верить в сказку со счастливым концом", - вспоминает героиня.

Временами люди мысленно возвращаются в свое детство, в то чудесное время, когда кажется, что все хорошо и так будет всегда. Конечно, если ребенком ты теряешь очень близкого человека, это очень сильно влияет на восприятие мира. Татьяна очень долго после гибели отца, а потом и после ухода бабушки (она умерла в 1986 году, через два года после гибели сына) боялась, что что-то плохое может случиться с кем-то из ее родных.

Татьяна вспоминает: "Когда близкие люди уходят, нам остается только память. Я помню день, когда мы прощались с отцом, он уезжал в Афганистан. Он обнял бабушку, маму, а потом меня. Потом ушел, ушел навсегда, оставив тревогу и надежду. Надежду, которой так и не суждено было сбыться".

БЕЛТА.-0-