С диктофоном вместо бензопилы

Если честно, изначально не хотелось писать об этом, но, признаться, накипело. На днях. После того как "посчастливилось" побывать на судебном процессе по делу о нападении в торговом центре "Европа". Наверняка вы уже наслышаны и начитаны о трагичных подробностях этого происшествия, о которых мы, журналисты, постарались рассказать читателям во всей красе.

Вроде бы, так и должно было быть: корреспонденты сообщали неизвестные доселе факты, ужасаясь сами и ужасая читателей. Хотя вру. Мы, журналисты, не ужасались. Мы с жадностью ловили отвратительные заголовки и конспектировали неприятные цитаты – одним словом, циники с диктофоном вместо бензопилы. Если присутствующие на разбирательстве потерпевшие и остальные участники судебного процесса пребывали в глубочайшем шоке от признаний обвиняемого, то у нас это выглядело примерно так.

Подсудимый: - Мне никого не жаль, я хочу убивать.

Журналисты: - Жесть… Скорее в заметку!

Подсудимый: - Хотел убить проститутку, чтобы потренироваться.

Журналисты: - Какая жесть. Но, черт, хороший же заголовок!

Это называется профессиональной деформацией. Меня тоже, как журналиста, зацепили эти фразы, и я уже был готов сообщить о них всему миру – к счастью, наши редакторы оказались умнее и постарались по возможности сгладить эти острые углы.

Но я видел, как комментировали эти жесткие публикации сотрудники сайтов, на которых все-таки решили писать без купюр, как есть: "пока это будут читать, мы будем писать об этом", "это необычно, про это еще не писали", "спрос рождает предложение"…

Но не это самое обидное.

Пока мы, журналисты, выжидая сенсацию, слушали признания обвиняемого, напавшего с бензопилой на посетителей "Европы", он выливал на нас все новые и новые признания, одни красочнее других. И делал он это красуясь и отлично осознавая, что становится героем ближайших недель, эдаким антагонистом, злодеем из комиксов. Ему было это в кайф и по душе. Складывалось ощущение, что он специально придумывает для журналистов жуткие подробности, понимая, что эти люди не упустят возможности ворваться с сенсацией на страницы своих сайтов и газет. И мы тонули в этих помыслах и цитатах. И нам это было в кайф. У меня до сих пор на языке вертится его имя, но сознательно не хочется называть, чтобы в лишний раз не доставить ему удовольствия.

Потом выступила одна из пострадавших. В день трагедии она оказалась в торговом центре впервые, и случай свел ее один на один с нападавшим. Только везение и личное мужество помогли ей остаться в живых. Правда, вот уже несколько месяцев она на больничном: удар топора серьезно повредил плечо. Другая женщина в тот день погибла: на нее напали с бензопилой, а потом добили топором. Она работала продавцом.

На их месте мог оказаться кто угодно. Наши родные и близкие, мы сами. Думаю, что в таком случае мне было бы не до пикантных заголовков. Да я бы ненавидел всех, кто чувствует своим долгом забить новостные ленты этим сумасшествием! Будем откровенны, это делается всего-то ради рейтингов и цифр в посещаемости. Читатели журналистов теперь мало заботят. А потом удивляемся, почему вокруг столько хмурых лиц. Отчего же им не взяться, если вокруг сплошное убил-закопал-надпись написал?

Да, говорят, спрос рождает предложение. Знаете, я убежден, что и предложение рождает спрос. И еще какой. Теперь только осталось определиться, что мы, журналисты, можем предложить. Кроме пиара на крови.