Недавно завершилось общественное обсуждение обновленного проекта постановления Министерства здравоохранения о нормах медицинской этики и деонтологии. Этот нормативный правовой акт будет регулировать поведение медработников при выполнении ими своих должностных обязанностей. Документ затрагивает основные морально-этические нормы поведения, нормы взаимоотношений медработников с пациентами и коллегами, работниками других органов и организаций.
Предыдущий проект постановления "Об утверждении норм медицинской этики и деонтологии", разработанный в 2016 году, вызвал бурное общественное обсуждение. В Минздрав поступило более 200 предложений различного характера. Рациональные предложения нашли отражение в доработанном проекте нормативного правового акта.
Проблемы взаимоотношений врачей и пациентов, корпоративной медицинской этики, обучения молодых специалистов врачебной этике обсудили эксперты.
Участники:
О законодательном закреплении норм медицинской этики и деонтологии
- Сейчас в системе здравоохранения действует Кодекс врачебной этики, принятый I съездом врачей Беларуси в 1998 году и утвержденный приказом Минздрава в 1999-м. Правда, этот документ носит рекомендательный характер. Есть также Клятва врача Беларуси. Почему возникла необходимость принимать новый документ - постановление о нормах медицинской этики и деонтологии?
Ольга Маршалко: Постановление позволит законодательно урегулировать вопросы этики, деонтологии в системе здравоохранения. Клятва врача и Кодекс врачебной этики регулируют эти вопросы, но они не являются нормативно-правовыми актами. Клятва - это скорее дань традиции, которая существует очень давно в системе здравоохранения и, надеюсь, продолжит существовать.
Принятие постановления о нормах медицинской этики и деонтологии позволит нам внести в должностные обязанности медицинских работников весь перечень по этическим моментам, чего ранее мы не могли сделать. Это будет правовой документ.
- Какие изменения претерпел проект постановления после доработки первоначального варианта 2016 года, который вызвал бурное общественное обсуждение?
Ольга Маршалко: Если говорить о предыдущей версии постановления, то основная часть обращений - более 200 - была связана с внешним видом медицинских работников и религиозным направлением. Эти вопросы были урегулированы.
По итогам общественного обсуждения доработанного документа мы получили менее 20 обращений. Это были, как правило, благодарности пациентов за то, что мы этот вопрос обсуждаем и что принимаем это постановление, а со стороны медицинских работников было буквально несколько высказываний касательно трактовок. Тем не менее Министерство здравоохранения благодарно всем неравнодушным гражданам, выразившим свое мнение. Все поступившие предложения максимально учтены в окончательной редакции документа, который сейчас проходит юридическую экспертизу.
Дмитрий Шевцов: Может, и не стоит смешивать все аспекты в один нормативный акт. Мы сейчас говорим только о медицинской этике, это касается отношений врачей с пациентами и со своими коллегами.
Дмитрий Чередниченко: Действительно, постановление носит рамочный характер по той причине, что часть вопросов подразумевает много нюансов, требующих принятия отдельных нормативно-правовых актов. Среди таких вопросов, например, информированное согласие пациента или обязанности сохранения врачебной тайны.
Валерия Сокольчик: Существуют международные этические документы, в частности Международный кодекс медицинской этики. Все они краткие, носят рамочный характер. В них излагаются основные принципы, а не частности, детали, которые, наверное, надо прописывать на уровне конкретного учреждения.
О разрешении споров по вопросам медицинской этики
- Какова сейчас практика работы комиссий по вопросам медицинской этики и деонтологии, часто ли поступают обращения, и чем это обычно заканчивается, учитывая рекомендательный характер Кодекса врачебной этики?
Ольга Маршалко: С 2008 года действует постановление по этическим комиссиям, которые созданы во всех учреждениях здравоохранения. Другой нормативный акт предусматривает возможность участия общественных организаций как в работе этих комиссий, так и в работе комиссий по аттестации медицинских работников, в рассмотрении соответствующих нормативных актов и других вопросов.
Дмитрий Шевцов: Я возглавляю Белорусскую ассоциацию врачей, у нас также есть этическая комиссия. Обращений касательно этики и деонтологии немного, но они есть, и это нормально, потому что любой врач, медицинская сестра имеют свое мнение, которое не всегда совпадает с мнением другого человека, поэтому возникают вопросы. И эти проблемы разрешаются. В этом году рассматривали два обращения по поводу этики межврачебных отношений.
Такие комиссии должны работать, потому что мы живем в цивилизованном обществе и должны помнить, что есть проблема и есть пути ее решения.
Дмитрий Чередниченко: По своим должностным обязанностям я занимаюсь рассмотрением обращений граждан, которые приходят в комитет по здравоохранению Мингорисполкома. Четкий посыл о нарушениях этики и деонтологии встречается нечасто. Однако есть обращения граждан, касающиеся качества оказания медицинской помощи, в основе которых - нарушение этики и деонтологии со стороны медицинского работника. Эти обращения могут быть следствием неуважительного либо пренебрежительного отношения медработника к пациенту либо к его родственникам.
Жалобы касательно этики межврачебных отношений чаще всего заканчивается на уровне учреждений здравоохранения. И это правильно, потому что конфликт, касающийся профессиональных моментов, должен решаться здесь и сейчас. На городской комиссии по этике в прошлом и текущем годах рассматривались такие обращения. Поступило также обращение, касающееся отношений медицинский работник - коллектив. Комиссия встречается с обеими сторонами.
Дисциплинарных взысканий мы не накладывали, приходили к компромиссу.
Валерия Сокольчик: В БелМАПО в этом году довольно много занимались исследованием деятельности комиссий по медицинской этике и деонтологии - как они работают, с чем сталкиваются. Важно, какие вопросы председатели, члены комиссий выводят на первый план. Первое - это нехватка нормативной документации, на которую можно ссылаться, опираться при вынесении решений, ведении диалога. Второе - необходимость повышения квалификации по этике, вопросам коммуникации как в отношениях врач-пациент, так и в межврачебных отношениях.
- Изменится ли принцип работы и состав комиссий по медицинской этике с принятием норм? Должны ли это быть независимые комиссии с привлечением к их работе представителей общественности и обратившихся пациентов, а также, возможно, юристов?
Дмитрий Шевцов: В Беларуси существует многоуровневая система комиссий по медицинской этике - на уровне учреждений, районов, столицы и областных городов, Министерства здравоохранения, общественных объединений. Если конфликт возникает, например, между двумя врачами, то, конечно, можно обратиться в само учреждение - вопрос легко решится. Если есть конфликт на уровне заведующего отделением или руководства больницы, то сотрудник не будет обращаться к главному врачу, а обратится на другой уровень - области, города, в Минздрав.
Наталья Поляк: В таких комиссиях обязательно должны присутствовать теоретики - люди, которые, может, даже не имеют отношения к медицине, но имеют отношение к этике, философии. Это могут быть ученые или люди, профессиональная деятельность которых лежит в русле этики.
- Такие специалисты, хорошо владеющие знаниями в области медицинской этики и коммуникаций, а возможно, и юридическими вопросами, могли бы выступать в комиссиях в роли экспертов.
Дмитрий Чередниченко: Это очень интересная мысль. Часто мы видим, что вопросы этики очень близко идут с вопросами права. Мы говорим в настоящий момент о правовых аспектах медицинской этики. На эту тему у нас пока нет масштабных исследований. Но опыт Российской Федерации показывает, что они проводятся, и есть специалисты в сфере медицинского права. Там защищаются научные труды, пишутся работы, существуют лиги защиты прав пациента и т.д.
Нельзя сказать, что у нас ничего этого нет. Мы хотели создать такой вариант, который бы удовлетворял и пациентов, и медицинских работников. В нашей ситуации это общественные советы при учреждениях здравоохранения. Мы их формируем, и есть успешный опыт функционирования таких советов, когда пациенты, обслуживающиеся в данном учреждении, могут входить в их состав. Там они имеют возможность вносить предложения, в том числе по вопросам взаимоотношений, этических моментов, а также могут помогать в решении конфликтных ситуаций.
Нужно понимать, что такие понятия, как права пациентов и права медицинских работников, впервые были закреплены в законе о здравоохранении только в 1993 году. Для нашего патерналистского общества это было непонятно: ни врачи, ни пациенты не знали, что с этим делать. Сейчас мы начинаем понимать, для чего нам это нужно, и с каждым годом эта проблема становится острее.
- А какие меры может принять комиссия за нарушение норм медицинской этики?
Дмитрий Шевцов: Согласно трудовому законодательству, можно применять дисциплинарные методы воздействия, например выговор, частичное депремирование, в зависимости от проблемы. В некоторых ситуациях стороны сами приходят к обоюдному соглашению. Ведь главное - не наказать кого-то по результатам разбора, а работать на профилактику, в том числе и для коллег. Важно также сохранить работоспособный коллектив, чтобы потом в этом отделении, учреждении продолжали работать все вовлеченные в конфликт стороны, если мы говорим, например, о конфликте между врачами. Ведь врач - это штучный товар, причем очень дорогой для государства. Мы должны сделать так, чтобы врач лечил не только тело, но и душу. Этому нас учат с первого курса медицинского университета. По-другому терапевтического контакта не будет. Это сложно, но таковы основы профессии.
- Есть мнение, что вопросы соблюдения медицинской этики отпадут сами собой с введением института лицензирования. Нарушил этику – лишаешься лицензии на практику.
Дмитрий Шевцов: У нас лицензируется деятельность учреждения здравоохранения на оказание медицинских услуг, а не врача.
Лицензирование врачебной деятельности встречается в единичных странах, например в Соединенных Штатах Америки. Лицензия, дающая право заниматься врачебной практикой, выдается на два года. Система работает аналогично действующей во многих странах системе штрафных баллов за нарушения правил дорожного движения. К примеру, если врач не набрал необходимого количества часов для самоподготовки, переподготовки или нарушил этику - начисляются штрафные баллы. Они учитывается, когда врач сдает экзамен на продление лицензии. Но для нашей страны это значило бы изменение всей системы.
Наталья Поляк: В настоящее время это в принципе невозможно, потому что патерналистская модель отношений врача и пациента в нашей стране очень давно существует и глубоко укоренилась. А лицензирование деятельности врача подразумевает партнерскую, контрактную модель. Наши люди к этому не готовы ментально.
Справка: Патернализм в медицине - классическая модель взаимоотношений между врачом и пациентом, при которой пациент полностью полагается на квалификацию и опыт лечащего врача. При таком типе взаимодействия врач выступает в роли «отца», заботящегося о «ребенке», и полностью берет на себя ответственность за здоровье и жизнь пациента. Пациент, в свою очередь, является пассивным субъектом и не принимает никаких решений относительно процесса лечения.
Дмитрий Гаврукович: На мой взгляд, к этому нужно относиться очень скрупулезно и внимательно. Лишение медучреждения лицензии повлечет за собой непредставление медпомощи в необходимом объеме. Люди будут ущемлены.
О морально-этических качествах врача
- Документ содержит перечень основных морально-этических норм поведения медицинских работников. Возможно ли соответствовать таким высоким требованиям?
Ольга Маршалко: Соблюдение этих требований должно быть нормой. Когда человек поступает в медицинский университет, он должен понимать, что ему придется отвечать за человеческие жизни. Считаю, что именно этот набор морально-этических качеств должен быть у каждого доктора и медицинского работника. Тогда действительно мы получим эффект от качества оказания медицинской помощи.
Как правильно сказал Дмитрий Евгеньевич, люди к нам приходят не только со своими болезнями - чаще всего им нужно, чтобы их внимательно выслушали, проявили сочувствие. С другой стороны, только в беседе с пациентом можно понять настоящую причину его обращения к врачу.
Дмитрий Шевцов: Иногда человек приходит с простым вопросом, но когда начинаешь с ним разговаривать, собирать анамнез, обнаруживается совсем другая и очень серьезная проблема, о которой пациент даже не подозревал.
На мой взгляд, врач, и вообще медицинский работник, помимо знаний, прежде всего должен обладать добротой и милосердием. Образ человека в белом халате олицетворяет не только чистоту внешнюю, но прежде всего - духовную. Эти люди вне войны и вне политики, они обязаны оказывать медицинскую помощь всем, кто в ней нуждается, в любых обстоятельствах. Врач - это человек с высокими моральными качествами. И такие люди есть.
- Давайте подробнее остановимся на пункте, касающемся оказания медицинской помощи всем нуждающимся вне зависимости от возраста и социального положения. Значит ли это, что мы больше не должны слышать фразы типа "что вы хотите - возраст"?
Дмитрий Шевцов: У человека старше 70 лет, как правило, несколько диагнозов - проблемы с сердцем, легкими, суставами и др. Но это не значит, что его должны госпитализировать, потому что он этого хочет. Пациенту нужно прислушаться к мнению врача. Возможно, вполне достаточно амбулаторного наблюдения. Если нужно пройти обследование, не обязательно ложиться в больницу, это можно сделать в поликлинике. Необходимо оперативное лечение - тогда показана госпитализация.
Ольга Маршалко: Здесь уместно поднять вопросы коммуникации. Медработник должен уметь донести информацию так, чтобы пациент понял: в данном случае нет необходимости ложиться в стационар, помощь в том же объеме он может получить и в домашних условиях. К тому же, как говорится, дома и стены лечат.
Дмитрий Чередниченко: Нередко возрастной человек нуждается в решении скорее социальных вопросов, нежели медицинских, хотя и они, конечно, могут присутствовать. В нашей стране развита сеть домов-интернатов, где оказывают социальную помощь. Особенно актуальны для пожилых людей больницы сестринского ухода. В Минске такое учреждение очень востребовано, оно решает в том числе медико-социальные вопросы.
Стационары сегодня оказывают интенсивное лечение. Если ранее при определенных заболеваниях нормой было нахождение в стационаре в течение 15-20 дней, то теперь это 3-4 суток. С целью стационарозамещающих технологий развиваются стационары на дому, дневные стационары.
О материальной "благодарности" пациентов
- При общественном обсуждении проекта постановления наибольшие споры вызвало положение о том, что медицинские работники не должны допускать извлечения коммерческой выгоды для себя лично от оказания медицинской помощи или выполнения должностных обязанностей. Что понимается под этой нормой? Насколько этично, когда медицинский работник прямо или косвенно дает понять пациенту, что рассчитывает на "благодарность"?
Ольга Маршалко: В эту норму вкладывалось понятие коррупционных проявлений. При посещении больницы в одной из прибалтийских стран мы заметили на дверях у врача надпись "Лучшая благодарность врачу - улыбка пациента". Таким образом здесь профилактировали всевозможные "благодарности" со стороны пациентов. К слову, очень часто такая инициатива исходит именно от пациента, а не врача.
- Появятся ли у нас такие надписи?
Ольга Маршалко: Мы рассматриваем такую возможность. Активно изучаем этот опыт. Насколько нам известно, он приносит свои плоды. Планируем реализовать определенные профилактические мероприятия, направленные на установление большего взаимопонимания между медиками и пациентами. Рассчитываем, что это позволит искоренить у пациентов саму мысль о возможности некой материальной благодарности.
Валерия Сокольчик: Считаю, что это вопрос не организаторов здравоохранения. Здесь важно просвещение населения, в том числе силами журналистов. Нужны тематические передачи, статьи, круглые столы.
- Насколько этично, когда врач выписывает пациенту лекарство, которое активно промотируют представители фармкомпаний, регулярно навещающие кабинеты врачей? Сейчас эта практика широко распространена. Изменится ли ситуация с принятием постановления о медицинской этике и деонтологии?
Ольга Маршалко: В настоящее время у нас нет нормативного акта, который бы ограничивал такие ситуации. Принятие постановления будет способствовать исключению таких случаев. Соответствующие положения найдут отражение в должностных инструкциях.
Дмитрий Шевцов: Вместе с тем подобные случаи сегодня единичны. Министерством здравоохранения не первый год жестко пресекаются подобные вещи. Никто не должен навязывать врачу, чем лечить пациента. К тому же во время приема врач должен принимать пациентов, а не разговаривать с представителем фармкомпании, который таким образом крадет у какого-то пациента возможность увидеться с врачом.
Да, врач должен знать, какие появились фармацевтические новинки. Но производители могут представить новинки на конференциях, выставках. И белорусские, и иностранные производители имеют возможность рассказать о своих препаратах.
О корпоративной этике
- Как вы относитесь к ситуации, когда врач критически оценивает схему лечения, которую применяет его коллега, в присутствии пациента?
Дмитрий Шевцов: Встречаются конфликты, когда пациенты предъявляют претензии в адрес врача из-за неправильного, по их мнению, лечения. Причем к таким выводам их подтолкнули слова другого доктора, который раскритиковал назначенное лечение. Когда начинаешь вникать в проблему, становится понятно, что и первая, и вторая схема лечения имеют право на жизнь и в итоге приведут к положительному конечному результату - выздоровлению. Но второй врач почему-то позволил себе интерпретировать решения своего коллеги за его спиной. Это категорически недопустимо. Это я считаю одним из грубейших нарушений медицинской этики, канона белого халата.
Врач ни в ком случае не имеет права интерпретировать лечение другого врача в присутствии пациента. Даже если ты видишь, что коллега назначил, может быть, неправильное, неадекватное лечение, позвони ему и выскажи свое мнение или поговори с заведующим. Если брать в пример стационар, там эти вопросы решаются на уровне ординаторских, внутри коллектива. Лечение - это коллегиальный процесс.
О врачебной тайне и информатизации
- Как запрет на разглашение врачебной тайны коррелирует с информатизацией здравоохранения и внедряемыми сейчас электронными картами пациентов, доступ к которым будут иметь практически все медицинские работники?
Валерия Сокольчик: Сегодня врачебная тайна понимается более широко: не только врачи, но и весь персонал, который имеет доступ к медицинской информации, несет уголовную ответственность за разглашение врачебной тайны. Поэтому все чаще употребляется термин «медицинская тайна».
Вопрос в другом – в защите этих данных в информационном обществе.
Дмитрий Чередниченко: Врачебная тайна и информатизация – очень важный и серьезный вопрос. К сожалению, утечки не исключены. Сегодня мы читаем про хакерские атаки на сайты Пентагона, других серьезных ведомств. Относительно недавно несколько больниц в Великобритании пострадали от того, что данные пациентов попали в открытый доступ. Поэтому в Беларуси вопросы безопасности решаются параллельно с информатизацией. Чтобы обеспечить защиту информации, разрабатываются совершенно новые методики.
Наталья Поляк: Сейчас наши студенты работают над одной темой, связанной с коммуникацией между врачами, деонтологическими проблемами. Они предлагают применять для профессионального общения между врачами зашифрованные стикеры. Например, можно разработать стикеры для обозначения медицинских диагнозов. Их значение будет известно только врачам. Таким образом предлагается защищать врачебную тайну.
- Почему в документе никак не затрагиваются вопросы сохранения жизни?
Ольга Маршалко: Эти вопросы относятся к биоэтике. Это направление затрагивает также проблемы репродуктивных технологий, трансплантологии, клонирования и так далее.
В 2019 году планируется разработать новую редакцию закона о здравоохранении. Здравоохранение, медицинские технологии развиваются столь стремительно, что действующий закон, который обновлялся всего четыре года назад, уже требует корректировки. Необходимо внести большое количество понятий, многие понятия придется менять. Думаю, вопросы биоэтики будут рассматриваться именно в контексте нового закона о здравоохранении.
О новых стандартах подготовки врачей
- С недавних пор во всех медицинских университетах страны введены обязательные предметы "этика и деонтология", "конфликтология", "психология общения". Аналогичные курсы вводятся на уровне последипломного образования. Однако, как показывает практика и отзывы самих студентов, часов этики мало, этим вопросам по-прежнему не уделяется должного внимания. Будет ли пересматриваться содержание этих дисциплин?
Ольга Маршалко: Когда мы проводим анкетирование выпускников, они отмечают, что самой большой проблемой, когда они приходят на первое рабочее место, является не отсутствие знаний, а отсутствие коммуникативных навыков, которые позволили бы им быстро ориентироваться в ситуации. Этот навык должен быть у всех наших студентов.
С нового 2018/2019 учебного года мы планируем ввести на шестом курсе экзамены по коммуникации и этике, а также по неотложным состояниям. Эти направления подготовки кадров в медицинских университетах и колледжах сейчас для нас наиболее важны.
В целом за последние несколько лет система подготовки в медицинских университетах и колледжах претерпела значительные изменения. Мы активно внедряем новые технологии. Это и скрипты (сценарии разговора с пациентом в разных ситуациях. – Прим. БЕЛТА), и стандартизированный пациент, и симуляционное обучение. Весь этот набор современных образовательных технологий позволяет обучить всем навыкам и студентов, и практикующих врачей.
Еще два года назад тема внедрения скриптов в здравоохранении только обсуждалась, а сегодня эти моменты для нас приоритетны.
Изменились программы: увеличено количество часов на психологию, введены предметы по развитию коммуникативных навыков. В максимально короткие сроки выяснить причину прихода пациента, максимально его к себе расположить, чтобы он почувствовал доверие, – эти навыки сейчас отрабатываются уже с первого курса.
Наталья Поляк: Действительно, часов на обучение навыкам коммуникации будущих врачей с пациентами и с коллегами отведено недостаточно. Есть прорехи в содержании программ. Поэтому каждый раз по окончании данного курса мы проводим среди студентов анонимное анкетирование. Они указывают, каким темам нужно уделить больше внимания, а какие рассматриваются слишком широко. Результаты анкетирования всегда используются для корректировки программ на следующий учебный год.
Нужно понимать, что разные модели взаимодействия врача и пациента требуют разных коммуникативных навыков, порой диаметрально противоположных. Но мы подстраиваем программу под реалии нашей жизни. Наши врачи в основном работают в условиях повышенной нагрузки, когда им необходимо принять как можно больше пациентов. Поэтому основная цель скриптов, которым мы учим студентов, – за максимально короткое время выяснить причину прихода пациента к врачу.
Дмитрий Чередниченко: Вместе с тем полностью отметать патерналистскую модель коммуникации между врачом и пациентом нельзя. Многим пациентам по-прежнему нужно в первую очередь доверительное общение, они полностью полагаются на врача в выборе методов лечения. А, например, современный молодой человек не нуждается в этом, его устраивает модель коммуникации технического типа, при которой врач абсолютно беспристрастен и относится к пациенту, как к неисправному механизму. Кого-то устраивает модель контрактного типа, когда принципы, которыми врач и пациент будут руководствоваться в общении друг с другом, прописываются в договоре. И современный врач должен уметь коммуницировать с каждым из них.
- При обсуждении проекта документа в соцсетях довольно популярно мнение о том, что никакие нормы и правила не помогут, если у человека нет внутренней культуры, внутреннего цензора. Да и толкование этих норм может быть у каждого свое. В этой связи одно из предложений заключается в обязательном тестировании на профпригодность еще при поступлении в медицинские учреждения образования. Что об этом думают сами медики?
Ольга Маршалко: Это очень серьезный вопрос. В медицине не должно быть случайных людей. В медицину должны приходить люди, которые имеют высокие моральные качества. Однако очень сложно предугадать, насколько тот или иной человек будет профессионально пригоден. Мы глубоко изучали эту тему и до сих пор изучаем. Но пока сложно однозначно сказать, что такой подход принесет какой-то эффект.
Мы сейчас больше внимания обращаем на профориентацию. Кроме того, уже с первого курса начинаем практическое обучение – с первого дня студенты идут к постели пациента. Это и есть профтестирование: уже на первом курсе становится ясно, сможет ли человек работать в профессии.
Еще одно нововведение – это система психологического тестирования студентов, начиная с первого курса, которая позволяет определить, в каком направлении каждый из них может развиваться дальше. Если мы видим, что этот человек может стать, например, замечательным анестезиологом, мы ему предлагаем развиваться именно в этом направлении. Также тестирование помогает выявлять склонность к научной деятельности или организаторской работе. Таким образом, мы фактически прогнозируем профессиональный путь каждого студента. Этот подход активно применяется последние два-три года, и сейчас в медицинском образовании это приоритетное направление.
Пока мы рассматриваем это как пилотный проект. Первый выпуск молодых специалистов, в обучении которых активно применялись методики профориентационного тестирования, состоится уже в 2019 году.
Таким образом, из стен вуза будут выходить специалисты, уже подготовленные по определенному профилю и имеющие четкую парадигму дальнейшего развития. Мы надеемся, что это позволит большинству выпускников избежать мучительных поисков себя в профессии.
Дмитрий Шевцов: Ольга Владимировна совершенно правильно сказала: как бы здесь не ошибиться. По большому счету, никто не знает, как раскроется этот ребенок.
Дмитрий Чередниченко: Врачебная сфера очень широка. Получив профессию врача, человек может и не стать врачом-лечебником, но может стать сильным ученым или классным специалистом в той сфере, где ему не придется непосредственно коммуницировать с пациентом. И задача разглядеть это в студенте лежит на преподавателях, кураторах групп.
Ольга Маршалко: Сейчас это в медицинском образовании задача номер один.
Наталья Поляк: Многие наши студенты боятся той сумасшедшей ответственности за жизни людей, которая лежит на враче. Думаю, необходимо больше популяризировать в СМИ положительный имидж врача, рассказывать о талантливых врачах, их благородном труде, показывать благодарных пациентов, которым они помогают и спасают жизни. Нужно повышать авторитет врача в обществе, а это, в свою очередь, поднимет морально-этическую планку для самих врачей.
О психологической помощи пациентам и врачам
- А кто и как защитит самого врача от хамства пациентов? По вашему мнению, нужна ли медицинским работникам профессиональная психологическая помощь, с учетом сложности и психологической напряженности их работы и предъявляемых к ним морально-этических требований?
Ольга Маршалко: Вы правильно сказали: профессия очень стрессовая, у медицинских работников быстро развивается синдром выгорания, и им просто необходима профессиональная психологическая поддержка. Этот вопрос очень актуален.
Поэтому служба психологической помощи в системе здравоохранения будет расширяться. В каждом медучреждении появится штатный медицинский психолог, который будет работать как с пациентами, так и с медперсоналом. Такое решение принято на недавней коллегии Министерства здравоохранения.
В настоящее время рассматривается вопрос организации подготовки медицинских психологов на базе Гродненского медуниверситета, в том числе по программам переподготовки. Это позволит решить вопрос оказания психологической помощи населению и медицинским работникам.
Во многих медучреждениях это в той или иной форме уже практикуется, но сейчас это приобретает более широкие масштабы.
- Благодарим за беседу.
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.