Виктор Дробыш - продюсер, которого, пожалуй, не нужно представлять. Любой артист почтет за счастье сотрудничать с ним и тем более - готовиться к "Евровидению". На этот раз повезло представителю Беларуси на конкурсе IVANу (Александру Иванову). За пару дней до второго полуфинала корреспондент БЕЛТА побеседовала с гуру продюсерского сообщества, чтобы узнать его мнение о подготовке артиста, его шансах о выходе в финал и, конечно, поговорить о прославленных волках.
- Виктор Яковлевич, у вас есть очень успешный опыт продюсирования на "Евровидении" коллектива "Бурановские бабушки", а также не столь успешный, но все же опыт продюсирования на этом же конкурсе Натальи Подольской. Сейчас с IVANом у вас очередной выход на евровидийную сцену. Можете ли с уверенностью сказать, что IVAN - это ваш лучший проект для "Евровидения"?
- Прежде всего, IVAN - это проект, в который я вложил больше всего сил - творческих, моральных и физических, и получил самое большое удовольствие от работы и подготовки к международному песенному конкурсу. В этой сфере иногда складывается так, что вроде и сил не тратишь, но и удовольствия от работы не получаешь, а с Сашей не тот случай. Для меня самое большое разочарование заключается в том, что в скором времени "Евровидение" так или иначе завершится и наша команда, которая занята в подготовке артиста, чуть-чуть "расцепится". Казалось бы, столько дел, столько переживаний… Отчасти это трудно, но настолько радостно, что прямо жалко, что все когда-то кончится. В случае с IVANом мы поставили себе сложные задачи, когда занялись подготовкой достаточно технологичного номера. Голограмму до этого никто не использовал. И только теперь мы поняли, почему именно - потому, что даже заплатив за нее кучу денег и потратив много усилий, нельзя получить стопроцентную гарантию, что все получится. Не каждый отважится на такой шаг. Мы отважились, потому что не знали, насколько это будет трудно. Сейчас я думаю: если бы мы знали обо всем наперед, наверное, что-то другое придумали бы. Но теперь мы даже гордимся, что смогли реализовать задуманное. Вопрос только в том, чтобы наш конкурсный номер сошелся на выходе, во втором полуфинале.
В любом случае, за все последние месяцы работы с IVANом мы получили больше удовольствия, чем отрицательных эмоций. Чего, скажем, не было с "Бурановскими бабушками", которых я продюсировал. Там была такая ситуация: написал песню, повернулся к пианино и больше ничего не делал, даже костюмами не занимался - в каких платьях они пришли ко мне, в тех же выступали и на сцене "Евровидения" в Баку. Добавили мы в номер печку с пирожками, но можно было даже этого не делать и, по большому счету, ничего не изменилось бы. Мы вывели на сцену пожилых женщин, и это был своего рода стресс для зрителей, который вызвал умиление. Там фактически было три слова в припеве - "Party For Everybody" (так называлась конкурсная композиция "Бурановских бабушек" на "Евровидении-2012". - Прим. БЕЛТА). Конечно, это подкупило публику. Все было достаточно просто, но я не скажу, что получал от этой работы какое-то удовольствие. Я относился к этому просто и с юмором. Это была гумарэска от Виктора Дробыша (смеется).
С Натальей Подольской все было по-другому. На том "Евровидении" в 2005 году мы проиграли, причем сильно проиграли, потому что не сделали ничего, чтобы подчеркнуть конкурсную песню. Песня была вообще не евровидийная (Nobody Hurt No One ("Не делай никому больно"). - Прим. БЕЛТА), о ситуации, которая сложилась на тот момент в мире. Тогда на слуху как раз была история об американке, которая расстреляла своих одноклассников. В этой песне нужно было создать картинку, проиллюстрировать ее, но мы не смогли этого сделать, потому что у меня не было столько наглости, чтобы настоять на своем. В песне был образ девочки, которая ходит в школу, ей очень плохо, скучно, и в конце концов она берет пистолет и начинает стрелять в окружающих. Текст был достаточно сильный, в нем был вызов. И вдруг Подольская выходит на сцену на каблуках, в каком-то платье... Мы не смогли заставить людей понять смысл этой песни. Это была чисто попсовая в плохом смысле подача, хотя сама песня звучала под рок. Это была моя большая ошибка, я ее сейчас признаю, потому что раз уж назвался груздем, так надо было полезать в лукошко - ходить и добиваться своего.
С Димой Колдуном все было проще. Поехали в Грецию, записали песню... Потом Филипп Бедросович (Киркоров. - Прим БЕЛТА) появился, продюсировал, уверял всех, что песня хорошая. Вроде как-то уговорил, проголосовали же в финале, Дима занял шестое место. Так ситуация сложилась, но я был не в восторге от этой песни (Work Your Magic), притом что она очень евровидийная. Этот пафос, аккорды, сиквенции, такое залихватское соединение с хорами… Меня это все раздражает. Но в целом я понимаю: это то, чего у нас сейчас нет в номере с IVANом. У нас нет и той форматности, которая была с "Бурановскими бабушками", поэтому, может быть, не так велики ставки на нас. Но есть и другая сторона медали, которая не может не радовать. Песня Help You Fly заиграла на радиостанциях в разных странах Европы. IVANa и Беларусь одновременно узнает вся Европа, потому что здесь замешана история с обнаженным артистом и с волками. Да еще и ребенок на сцене появляется (в голограмме). Таким образом, этим евровидийным номером мы смогли нарушить множество правил конкурса. Если учесть бэк-вокалистов, самого IVANa, то, что он появляется в виде голограммы и тем самым количество человек на сцене увеличивается до запрещенного, да еще присутствуют ребенок и волки - все это нарушает правила "Евровидения". Но только косвенно. Это, конечно, цепляет публику, и нам становится очень легко открывать двери любых записывающих компаний - нужно произнести всего два слова, "Беларусь" и "IVAN". У людей сразу включается ассоциация: "Так это тот парень, который выступал обнаженным и с волками?". А опознавание - это как раз то, чего не хватает многим артистам, но на что работают в нашем бизнесе. И зачастую сделать так, чтобы опознавание исполнителя было хотя бы 50% из 100%, это самая дорогая позиция, ведь именно когда люди знают, что артист поет ту или иную песню, представляют, как он выглядит (то есть включаются ассоциации), они могут купить билет на концерт или купить диск. В противном случае они могут просто послушать песню. С IVANом мы добились большего. Мы все связали: есть Республика Беларусь, есть IVAN и нет пошлости.
Вот, кстати, то, чего я больше всего боялся: что окружающие будут нас обвинять в пошлости, что будут обвинять защитники животных из-за волков, которых мы хотели вывести на сцену. Все за что-то переживали, но по итогу поняли, что пошлости в нашем номере никакой нет.
- Некоторые журналисты, впервые увидев евровидийный номер белорусского артиста на сцене, были разочарованы, однако интерес к Александру Иванову как представителю нашей страны на международном конкурсе не ослаб. Такой реакции ожидали?
- Да, именно такой. Конечно, многие ожидали, что IVAN выйдет на сцену с живым волком, что, возможно, волк его укусит, а еще лучше - съест. А если и не съест, то артист хотя бы покажется в неприглядном виде. Тогда журналистам на "Евровидении" сразу было бы о чем написать, а Беларусь обвинили бы в чем-то непристойном. Плюс плохо отозвались бы о продюсере. Согласитесь, многие журналисты ожидали подобного, но все получилось наоборот, а в результате мы даже никого не обманули и придраться ни к чему нельзя. Поэтому те, кто хотел придраться, только расстроились. Мне понравилось, как Артур Гаспарян в одном из интервью сказал о нашем номере: "За три копейки развели всю Европу". Я хотел бы поправить: все-таки не за три копейки, голограммы - дорогое удовольствие. И для того, чтобы устроить этот пиар и водить окружающих вокруг пальца, мы действительно много работали над голограммами. Все, что мы получили, мы получили не просто так. Я считаю, что мы сделали огромное дело. Нашу команду считают сегодня победителем и по пиару, и по конкурсному номеру. Если Саша хорошо споет на сцене, он будет для меня победителем. Если не проголосует народ, значит, так тому и быть. Но очень жалко будет, если не пройдем в финал. И сразу возникает вопрос: кто больше от этого потеряет? Конечно, мне тяжело быть объективным, но если абстрагироваться от всего, то напрашивается ответ, что больше потеряют финал и зрители, которые еще раз не увидят замечательный номер.
- И все же: обсуждалась ли на самом деле с Европейским вещательным союзом идея вывести живых волков на сцену "Евровидения"?
- Конечно, не обсуждалась. Теперь уже я вам могу сказать честно: мы бы сразу получили отказ. Говорят, что когда-то и индюка пытались вывести на сцену, но зоозащитники настаивали на том, что у индюка будет стресс. Идея с живыми волками не обсуждалась, и кроме как при помощи голограммы, не знаю, как можно было еще выкрутиться из этой ситуации. У нас был только один выход.
Но очень хорошо, что наш номер для "Евровидения" обрастал слухами. Всегда, когда появляются слухи, это говорит о том, что идея, в принципе, неплохая и есть интерес. Больше всего меня волновало безразличие. Очень не хотелось, чтобы мы со своей маленькой республикой оказались на задворках у объективных лидеров конкурса - России, Англии, Франции, Германии. А в итоге получилось так, что все говорили о нас больше, чем о себе.
И еще хочу добавить, что не каждый нашел бы в себе силы стоять рядом с волком и петь песню, пусть даже не на сцене, а в студии. Все-таки это волк, а не собака. Так что наш IVAN плюс ко всему оказался смелым парнем. Теперь уже я все сказал.
Татьяна ПАСТУШЕНКО,
Стокгольм,
БЕЛТА
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.